Ей была незнакома образность, недоступна аллегория. Она жила в мире реальных вещей, причудливо искажавших в ее глазах свои свойства. В ее мире не было места фантазийным цветам и существам из параллельных измерений. В ее снах не было символов - они казались ей бессмысленными, она удивлялась им и никогда не пыталась их трактовать.
Ее жизнь была одномерной и плоской, в ней не было потайных дверей, скрытых линий и загадок перспективы. Она могда сантиметр за сантиметром прощупать все, что было вплетено в канву ее мироощущения, а потом бесстрастно смотреть, как все внешнее превращается во внутреннее, замысловато вытягиваясь, мутируя, перетекая из формы в форму, из состояния в состояния.
Все было очень сложно в этом линейном мире без символов, могущих возвеличиваться за счет своего содержимого. Она не могла отличить добро от зла, она путалась в категориях красоты и морали. И сколько она ни пыталась упорядочить хоть сколько-нибудь ворох своих ощущений, эмоций и мироотношений, ей лишь порой удавалось извлечь из своих глубин причудливо выкованную мысль, которая разом сметала всю хрупкую схему ее представлений о себе.
Она уходила от себя и пыталась бежать прочь от того, что таилось внутри. Она зажимала уши, чтобы заглушить отголоски сбивчивых идей. Тишина манила, перекатываясь волнами и отражаясь от стен.

[назад]